В программной статье «Россия в меняющемся мире» Владимир Путин поставил принципиально новую для внешней политики страны задачу: «Мы должны в несколько раз усилить образовательное и культурное присутствие в мире и на порядок увеличить его в странах, где часть населения говорит на русском или понимает русский». О том, зачем это России, и что ей для этого надо делать, рассказывает Константин Косачёв, руководитель Федерального агентства по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству и спецпредставитель Президента России по связям с государствами — участниками СНГ.

— Константин Иосифович, во-первых, мы рады приветствовать вас на страницах издания «родного» вам Федерального Собрания — вы депутат Госдумы последних трёх созывов и покинули её всего четыре месяца назад, после назначения руководителем ключевой структуры в решении поставленной Президентом задачи кратно усилить гуманитарное присутствие России в мире. Давайте с этого и начнём разговор, а именно: чем вызвана постановка такой задачи, и какая роль в её решении отводится Россотрудничеству?

— В заявлении Президента есть два принципиальных момента. Во-первых, это констатация того, что у России как у мировой державы должно быть зримое и ощутимое присутствие в мире. Во-вторых, это понимание того, что такое присутствие обеспечивается не только классическим инструментарием — экономическим, политическим, военным — но и во всё большей степени так называемой «мягкой силой», то есть формированием определённого, желаемого нами отношения к себе в мире. Отношение, которое благоприятствовало бы нашему развитию и обеспечивало нам отсутствие внешних конфликтов и военных сценариев. Вот эти два обстоятельства делают поставленную Президентом задачу в высшей степени актуальной для всех без исключения госорганов, так или иначе вовлечённых в проведение внешней политики страны. Но прежде всего это касается нашего агентства, одной из миссий которого и является формирование в мире позитивного отношения к России и россиянам, в том числе живущим в других странах. А для этого, в свою очередь, необходимо наше как можно более масштабное гуманитарное присутствие в мире — культурное, образовательное, научное. Включая поддержку и расширение сферы применения русского языка везде, где это актуально и может содействовать усилению нашего влияния и продвижению наших интересов, и вообще в любом месте, где говорят, читают и мыслят по-русски. Россотрудничество реализует программы по всем этим гуманитарным направлениям.

— Как избежать дублирования функций различных государственных структур по взаимодействию России с соотечественниками за рубежом и распыления выделяемых на это казённых средств?

— Прежде всего, мне представляется вполне логичным, что соотечественниками занимаются сразу несколько ведомств. Во-первых, сама наша зарубежная диаспора не только обширна, но и разнородна. Самая большая её часть — это вынужденные мигранты, которые и не думали уезжать, но от кого родина «уехала сама», разом оставив их за границей после развала СССР. Ещё одна многочисленная группа — добровольно отправившиеся на чужбину соотечественники. По разным — социальным, экономическим, политическим — причинам. Ну и, наконец, люди, которых условно можно назвать «историческими» зарубежными соотечественниками: потомки эмигрантов времён Гражданской и Великой Отечественной войн, те, кого Советский Союз лишал гражданства по идеологическим соображениям.

Всё это совершенно разные, не всегда готовые общаться даже друг с другом люди. Так что и работа с ними подразумевает разнообразие, в котором есть место для разных государственных и общественных структур. И это нормально. Проблема в другом. А именно в том, что при всём многообразии форм перед разными организациями ставятся одни и те же задачи. И вот это ненормально. Из года в год в отчётах Счётной палаты фигурирует одна и та же запись: нужно уточнить и дополнить положение о профильных министерствах и ведомствах, а также о государственных фондах в части, касающейся разграничения полномочий в работе с соотечественниками за рубежом.

Нужны координация и единое понимание того, кто что делает и зачем. Оптимальным представляется такой путь: оставить за МИД защиту институциональных прав живущих за рубежом соотечественников, то есть прав, определяемых законодательством соответствующей страны, включая вопросы гражданства, статус и сферу использования русского языка. Ну и, конечно, традиционно за МИД — консульская помощь. Индивидуальными правами отдельных граждан продолжит заниматься заработавший с этого года Фонд защиты прав соотечественников за рубежом — со своим финансированием и собственным инструментарием.

А вот отвечать на гуманитарные — духовные, культурные, образовательные — запросы соотечественников к исторической родине надо за счёт соответствующих программ. Сейчас их проведение, а значит, и финансирование размазаны по разным ведомствам и фондам, включая те, кому они функционально не свойственны, из-за чего эти программы и реализуются без особого рвения. Между тем полномочия программного характера — суть уставные функции Россотрудничества, и именно в его руках должны быть сосредоточены все гуманитарные проекты и их финансирование. Не для того, чтобы присвоить чужую славу, но чтобы не отвечать за чужие огрехи, как это нередко выглядит в глазах соотечественников. Это принципиальная позиция Агентства и соответствующие предложения мы уже вынесли на рассмотрение парламента и правительственной комиссии по работе с соотечественниками за рубежом.

— Свою деятельность за рубежом агентство осуществляет через российские центры науки и культуры. Сколько их и в каких странах, и каковы перспективы их дальнейшего развития?

— Уникальная система наших представительств за рубежом, вторая, кстати, по масштабу после системы загранпредставительств МИД РФ, формировалась ещё в советские времена под эгидой ССОД (Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами). Правда, создавалась она тогда под чисто пропагандистские задачи, да и соотечественников за рубежом Советский Союз попросту игнорировал либо считал их «предателями». В иные годы число ссодовских миссий доходило до 130, а с развалом СССР упало почти до 30. Уцелели в основном бывшие в собственности государства здания, а все арендованные просто бросили. Это, конечно, было стратегическим просчётом тогдашних российских властей. Только с нулевых годов ситуация стала выправляться. Сейчас у нас 68 центров в 61-й стране. Последний открыли совсем недавно в Вифлееме, в присутствии Президента Владимира Путина во время его визита в Палестину. Представители Россотрудничества работают ещё в 13 странах, где у России нет своих центров — либо средств на них не хватает, либо их не дают, как в Эстонии и Латвии, открыть.

Основная ставка сегодня — на страны СНГ. Недавно МИД утвердил план перспективной работы агентства, предусматривающий в ближайшие четыре года задачу удвоить наше присутствие именно на этом пространстве. Уже вскоре откроем ещё три представительства в Украине (Днепропетровск, Харьков и Львов) — в дополнение к уже действующим центрам в Киеве, Симферополе и Одессе. Планируем и расширение в странах Евразийского союза: в Казахстане и Беларуси, где пока по одному центру, появятся как минимум ещё по два—три.

Со временем, если будет поддержка государства, хотим выйти на трёхуровневую формулу. А именно: в каждой из стран СНГ будет 3—5 российских центров науки и культуры, в крупных странах с большой русскоязычной диаспорой — по 2–3 таких центра, во всех прочих государствах (кроме, понятно, небольших и отдалённых) — как минимум по одному. Задача амбициозная, требующая качественно иного финансирования, изменения штатного расписания и самой структуры наших представительств. Но она того стоит. Это не трата денег и усилий — это вложения в гуманитарное присутствие России в мире, к кратному усилению которого призывает Президент. Это вложения в то, что сторицей вернётся и через пять, и через пятьдесят, и больше лет в виде доброго отношения к нам соседей по миру. Страна с такой великой культурой, как Россия, не должна проигрывать на фоне активной «продвиженческой» деятельности других стран, как это, увы, нередко происходит сегодня.

— Нужны ли и какие законодательные изменения политики России в отношении соотечественников за рубежом — например, в части облегчения получения ими российского гражданства?

— Целесообразность упрощённого получения соотечественниками нашего гражданства не оспаривается никем. Проблема возникает, когда на законодательном уровне мы начинаем прописывать соответствующий механизм и сразу сталкиваемся с тем, с чем не сталкиваются страны, где категория соотечественника естественным образом формируется по этническому принципу. Для Германии это немцы, для Израиля евреи, для Польши поляки. В случае с многонациональной Россией такой критерий практически невозможен. Поэтому для нас дефиниция «соотечественник» очень сложна с точки зрения юридического оформления. В том году, работая в качестве депутата Госдумы над поправками в Закон о соотечественниках, я понимал устремления тех, кто пытался максимально облегчить порядок получения гражданства соотечественниками. Но я понимал и логику тех, кто опасался угрозы российским интересам, таящейся в предлагавшихся внешне простых, но создававших почву для злоупотреблений формулировках. Люди, не являющиеся нашими соотечественниками ни по духу, ни по статусу, могут воспользоваться упрощёнными процедурами в исключительно эгоистических интересах. Кому-то нужно без визы ездить в Россию, чтобы зарабатывать деньги, а кому-то — чтобы вывозить эти деньги из страны. Вообще есть масса интересов — частных, общественных, государственных — в отношении России, не совпадающих с её национальными интересами. Как решить проблему, мы пока, увы, не знаем. Похоже, простых решений тут не может быть по определению. Но в любом случае дело тут не в чьей-то злой воле или нежелании работать.

Думаю, в этом вопросе надо активнее задействовать организации соотечественников за рубежом. Именно они могут стать своеобразной сертифицирующей структурой, подтверждающей право того или иного человека на получение нашего гражданства в упрощённом порядке. Такая вот форма государственно-общественного партнёрства: с одной стороны, российские госорганы, оформляющие гражданство в упрощённом порядке, а с другой стороны — самодеятельные организации соотечественников за рубежом, подтверждающие соответствующее право людей, обращающихся через них в наши официальные структуры за получением гражданства.

Также мне кажется, надо внимательнее посмотреть на возможность сохранения за соотечественниками их нынешнего гражданства в случае, если они хотят вступить в российское гражданство. Эти требования, на мой взгляд, должны стать либеральнее действующих. Ну и, наконец, Россотрудничество предлагает рассмотреть возможность предоставления российского гражданства ребёнку, который родился в смешанной семье, где только один из родителей является гражданином России, без согласия второго родителя. Это тоже решало бы многие проблемы.

— Возможно ли появление в Госдуме представительства живущих за рубежом россиян — это пожелание часто звучало в ходе парламентской и президентской выборных кампаний?

— Это вопрос не государственного, а партийного регулирования, ведь именно партии представлены у нас в законодательной власти. И это их право, и их интерес привлекать дополнительные голоса избирателей за счёт включения в списки своих кандидатов представителей зарубежной диаспоры с российским гражданством. Но чтобы этот интерес у них появился, надо решить одну техническую проблему. А именно проблему организации голосования за рубежом.

Избирательные участки там организуют, как правило, в крупных городах на базе загранпредставительств МИД. Далеко не всем это удобно. Многие соотечественники рассказывали мне, как им приходится несколько часов ехать на машине с другого конца страны, чтобы проголосовать. Отсюда и явка наших избирателей за рубежом на порядок меньше, чем в России. В зависимости от страны, это от 5% до 15% живущих там наших граждан с правом голоса, не больше. Понятно, это не то количество, что интересно партиям. Изменить ситуацию могло бы электронное голосование через Интернет. Но как это сделать, исключив возможности для злоупотреблений и фальсификаций, — вопрос уже к ЦИК. Есть, наверное, смысл поподробнее изучить мировой опыт решения подобных вопросов.

— Докладывая о работе агентства на «парламентском часе» в Совете Федерации, вы, в частности, призвали резко увеличить приток в наши вузы зарубежных студентов, прежде всего из числа соотечественников в странах СНГ. В чём важность этой цели и как её достичь?

— Важность этой цели очевидна. Люди, которые прошли через национальную систему образования в другой стране, вольно или невольно становятся сторонниками развития отношения своего государства с этой страной. Обретя здесь друзей, проникнувшись образом жизни, овладев её языком, найдя работу в местном или совместном бизнесе, они, безусловно, будут относиться к ней с особым чувством. Это понимают все страны, в том числе и мы. Вопрос в том, кто за это что готов предложить. Румыния, например, выделяет молдавским студентам для обучения в своих вузах 10 тысяч бюджетных мест. Столько же, сколько Россия — на весь мир. Резерв очевиден. А что касается соотечественников, то ведь для них это не просто качественное образование, для многих это может стать прямым путём возвращения на родину. Прожив у нас пять и больше студенческих лет, они получают принципиально иные юридические права на получение гражданства.

Не говоря уже о том, что за эти годы они обвыкнутся здесь и найдут достойную работу. И ведь речь идёт о качественных кадрах с высшим образованием. Наконец, надо более целенаправленно предлагать иностранцам профессии для обучения. Например, с советских времён в мире ценят наше медицинское образование, образование в сфере прикладных наук. У врачей и учёных всюду высокий общественный статус, и вернувшиеся в свои страны дипломанты таких специальностей будут вольно или невольно способствовать позитивному восприятию России окружающими. То же касается и творческой интеллигенции, потенциальных моральных авторитетов в своих странах. Им также надо расширить возможности обучения в наших творческих вузах. Таких вузов в России порядка 40, а мест для иностранцев в них сегодня всего 200.

Итак, образовательные квоты для иностранцев надо, во-первых, расширять, во-вторых, существенно увеличивать в них долю для наших соотечественников и, в-третьих, предлагать иностранцам обучение у нас профессиям с высоким социальным статусом.

— Недавно Госдума приняла Заявление «Об усилении работы с соотечественниками за рубежом и о расширении гуманитарного влияния России в преддверии создания Евразийского экономического союза». В чём суть и значение этого документа для агентства, для политики в отношении соотечественников и для международного гуманитарного сотрудничества России в целом?

— И инициатива рассмотрения вопросов работы с соотечественниками в Госдуме, и инициатива проведения на ту же тему «парламентского часа» в Совете Федерации в сжатый, с недельным разрывом, период времени стали для нас приятным сюрпризом. Мы благодарны депутатам и сенаторам и видим в их активности очевидное признание ими того значения, что играет в мире «мягкая сила». Видим их понимание того, что усилия России по поддержке соотечественников и русского языка за рубежом пока недостаточны, и что нужны новые формы и дополнительные резервы — финансовые, людские, интеллектуальные — чтобы сделать эту работу конкурентоспособной с аналогичной работой наших геополитических конкурентов.

В Заявлении депутатов мне импонирует ярко выраженный акцент на Евразийский проект. В этом отражается понимание того, что в случае успеха проекта (не сомневаюсь, что он будет, вопрос, когда?), мы выстроим взаимовыгодные и мощно развивающиеся отношения с такими крупными партнёрами, как Казахстан и Беларусь, и станем тогда более успешными и привлекательными уже в широком геополитическом смысле. И для Украины, и для кавказских и среднеазиатских государств, да и для других стран, которые, может быть, увидят в этом проекте своё будущее. Акцент парламентариев на евразийский проект представляется Россотрудничеству важным указанием к действию. Отрадно осознавать, что мы сами уже наметили приоритетом расширения своей деятельности именно пространство СНГ. И консолидированная поддержка нашего выбора Госдумой и Советом Федерации нас, безусловно, вдохновляет.

— Ваша прежняя работа в качестве председателя Комитета Госдумы по международным делам ассоциируется с активизацией отечественной парламентской дипломатии. Каков потенциал этого ресурса в укреплении связей России с соотечественниками за рубежом и в продвижении её международного влияния в целом, и насколько эффективно наша страна использует этот ресурс?

— Наверное, в силу своего трудового опыта, я действительно понимаю значение парламентской дипломатии лучше, чем, скажем, профессиональные дипломаты, мои коллеги по Россотрудничеству. У парламентской дипломатии огромный потенциал, который можно реализовывать сразу в нескольких направлениях. Во-первых, это прямое, лицом к лицу общение с представителями политэлиты другой страны, с коллегами по парламентскому цеху, с политиками, работающими в партиях и госструктурах. С тем, чтобы формировать у них и далее через них в обществе (ведь это органы представительной демократии) адекватное отношение к России. Во-вторых, парламентский ресурс позволяет отработать механизм обратной связи. Вот мы занимаемся разъяснением нашей политики, осуществляем какие-то медийные проекты, гуманитарную деятельность, но при этом не всегда понимаем, насколько эффективна эта работа, попадаем ли в нужную цель. И понять это можно только через наших союзников, симпатизирующих нам в той или иной стране людей. А это не только соотечественники или активисты, объединяющиеся в общества дружбы с Россией. Это ещё и профессиональные политики и парламентарии, объединяющиеся в группы по связям с соответствующим парламентом. И нам исключительно важны их рекомендации относительно того, на какие вопросы больше обращать внимания, где мы выглядим не лучшим образом, в чём наши позиции не понятны и нуждаются ли в дополнительном информационном сопровождении.

Ну и, наконец, ещё одно, о чём мы говорили и в Совете Федерации, и в Госдуме: наши парламентарии, выезжающие за рубеж, должны обязательно приходить в российские центры науки и культуры для встреч с соотечественниками, часть которых, кстати, российские избиратели. На базе этих центров можно организовывать серьёзные политические площадки — «круглые столы», конференции с участием российских политиков для обсуждения не только с соотечественниками, но и с политическими элитами и экспертами соответствующих стран актуальных вопросов международных и двусторонних отношений. Я искренне признателен спикерам обеих палат парламента — и Сергею Евгеньевичу Нарышкину, и Валентине Ивановне Матвиенко за то, что они эту нашу позицию поддерживают и соответственно настраивают коллег по Федеральному Собранию.

В заключение хочу поблагодарить всех парламентариев за то, что мы сейчас так дружно и солидарно стали сотрудничать. Уверен, наша общая работа по отстаиванию российских интересов в мире и защите прав соотечественников за рубежом, по содействию интеграционным процессам на постсоветском пространстве и по продвижению евразийского проекта будет значительно успешней и эффективней, чем это было до сих пор.

Беседовал Владимир Зверев

Российская Федерация сегодня