Фонд очень серьезных дел

30.05.2012

Гость в студии "Голоса России" - исполнительный директор Фонда поддержки и защиты прав соотечественников Игорь Паневкин. Он рассказал, на решение каких проблем соотечественников будут направлены ресурсы Фонда.

Интервью ведет Надежда Ширинская.

Ширинская: Первого января начал свою деятельность Фонд поддержки и защиты прав соотечественников. Многие люди интересуются, что это за фонд, как и для кого он будет работать. И поэтому мы пригласили в студию "Голоса России" Игоря Константиновича Паневкина, исполнительного директора Фонда поддержки и защиты прав соотечественников.

Игорь Константинович, где впервые прозвучало это название - Фонд защиты прав соотечественников?

Паневкин: Мне бы, во-первых, хотелось бы сказать, что для нас очень важно, чтобы о фонде знало как можно больше людей. Неважно, живут ли они в Российской Федерации или за рубежом. Сегодня соотечественников у нас порядка 30 миллионов, и в соответствии с новым законом получается так, что любой человек, который ощущает себя причастным к России, к российской культуре, может считать себя соотечественником.

Соответственно, наш фонд будет предназначен для того, чтобы оказывать ему определенные юридические услуги. Я подчеркиваю - юридические, потому что много структур занимается определенной помощью и поддержкой.

Ширинская: Да, конечно, и в России, и за рубежом есть люди, которые с удовольствием контактируют с этими общественными организациями. И не только общественными, но и с государственными.

Паневкин: Мне бы хотелось подчеркнуть, что очень много делается сейчас по линии Правительственной комиссии по делам соотечественников, по линии Фонда "Русский мир", по линии Фонда Горчакова. Очень много программ у субъектов федерации, которые также оказывают в той или иной сфере поддержку нашим соотечественникам.

Но вы совершенно правильно задали вопрос о том, когда же все-таки возникла эта идея. И мне хотелось бы вспомнить 2009 год, Всемирный Конгресс соотечественников, где представители русских диаспор за рубежом выступили с инициативой, которая была поддержана президентом России Дмитрием Анатольевичем Медведевым. И для работы фонда за последние два года была создана и необходимая юридическая база, и необходимая экономическая база.

Ширинская: Я была свидетелем того, как на Конгрессе, о котором вы только что упомянули, выступал наш президент. И когда Дмитрий Медведев сказал о том, что есть идея создания Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, вы себе не представляете, какова была реакция зала. Такой бурной реакции я давно не видела. Об этом фонде действительно много говорили и очень долго его ждали. Поэтому все карты в руки вам.

Паневкин: Действительно, очень много делается сейчас для соотечественников. Но бывают ситуации, когда необходима конкретная юридическая, а иногда и связанная с этим финансовая помощь. Представим себе ситуацию, когда группа наших соотечественников объединилась и начинает в национальных судах доказывать свою правоту. Неважно, в отношении школ, школьного образования или состояния русского языка, чего-то еще.

На практике это выглядит следующим образом: они приходят в суд, они находят адвоката, адвокат работает с ними. И дальше есть несколько сценариев. Судебный процесс может длиться долго. Со временем часть тех людей, которые объединились в эту группу и пришли в суд, устали уже от этого. Они просто перестали заниматься и сказали: "Нам больше это неинтересно".

Вторая ситуация - это когда адвокат сначала взялся, с его точки зрения, за интересное и перспективное дело. Многие люди к нему обратились с жалобами, он составил все необходимые документы, но у людей нет таких денег, чтобы оплатить услуги этого адвоката.

И поэтому, если бы была возможность профинансировать в дальнейшем продолжение этих судебных процессов и дать средства на оплату судебных издержек, платить нормальные деньги на уровне европейских стандартов, чтобы у нас не было дешевых процессов или дешевого правосудия, в этой ситуации я не исключаю, что фонд будет включаться и оказывать определенную финансовую поддержку.

Еще одно направление может быть следующим. В некоторых государствах есть хорошие адвокаты, которые готовы были бы за хорошие гонорары оказывать определенную юридическую помощь и участвовать в судебных процессах.

Ширинская: Вы имеете в виду русских адвокатов или адвокатов тех стран, где живут сейчас наши соотечественники?

Паневкин: В каждом государстве, как правило, судопроизводство ведется на языке того государства, который является государственным. Я не убежден, что все адвокаты владеют русским языком и параллельно владеют национальным языком. Как правило, таких адвокатов очень немного. Как правило, они выступают на своем родном языке в судах.

Во что это на практике выливается? Во-первых, с точки зрения русского языка все судебные решения, всю переписку, все судебные материалы нужно будет перевести с иностранного языка на русский, составить на русском определенное прошение, снова перевести на другой язык. Дальше на этом языке будет этот адвокат говорить что-то у себя в суде.

Поэтому бывает так, что даже хорошая концептуальная позиция адвоката сложно реализуема. И наш фонд готов принять участие в таких процессах, предположим, договорившись с какой-то из важных и уважаемых российских юридических контор, чтобы она за счет фонда направила в это государство своего сотрудника, адвоката, который бы оказывал помощь этому национальному адвокату и следил за процессом.

Они вместе бы разрабатывали стратегию, тактику, смотрели бы, каким образом дальше вести этот судебный процесс. На это тоже у нас есть определенные финансы, мы можем оказывать такого рода помощь.

Ширинская: Мы сразу же переключились на бурную деятельность, которая вас ожидает, но у меня есть совершенно конкретные вопросы. Сейчас существует ваш фонд. Он уже начал какую-то деятельность, или еще до сих пор решаются какие-то организационные вопросы?

Паневкин: Прежде чем мы начнем свою деятельность, нам придется проанализировать состояние с правозащитной проблематикой в тех странах, где проживают наши соотечественники.

Ширинская: Это практически весь мир. И как вы будете осуществлять все это?

Паневкин: Во-первых, нам нужна информация.

Ширинская: Какого рода?

Паневкин: Какова с точки зрения объединений наших соотечественников за рубежом конкретная ситуация в конкретном регионе, в конкретной стране? Это первое направление.

Ширинская: Здесь, наверное, проще всего. Ведь практически в каждой стране есть свой Координационный совет, который уже действует несколько лет, МИД работает с ними. Есть все данные об этих Координационных советах. Может быть, какое-то типовое письмо переслать всем этим Координационным советам, которые тут же, я думаю, постараются выполнить вашу просьбу и облегчат вам работу.

Паневкин: Мы уже это сделали. На сайте Россотрудничества и на сайте МИДа вывешены все наши данные, устав, Указ президента, совместный приказ Министерства иностранных дел и Россотрудничества о создании фонда. Там есть наш расчетный счет, есть все наши координаты, наши телефоны, адреса. Мы ждем определенной реакции.

Более того, насколько я знаю, через наше посольство все Координационные советы соотечественников также должны быть проинформированы в ближайшее время. В этом смысле у нас, конечно же, какая-то реакция будет в самое ближайшее время.

Но русскоязычное население проживает в разных государствах, где-то более или менее спокойно, где-то не очень спокойно. И там, где не очень спокойно, нам было бы желательно создать некий резерв, договориться с некими ведущими адвокатами.

Во-первых, чтобы они мониторили ситуацию с правами человека. Познакомиться с авторитетными правозащитными организациями с тем, чтобы тоже наладить с ними какую-то связь. Может быть, даже у нас есть возможность выделять гранты на, допустим, правовую пропаганду или перевод на русский язык национальных законов, которые затрагивают права национальных меньшинств, в том числе русскоязычного населения.

Чтобы люди были знакомы с этой проблематикой, чтобы они знали свои права и умели их отстаивать при случае. А адвокаты при необходимости могли бы по нашей заявке или просьбе немедленно вступать в те процессы, которые мы считаем важными, актуальными, значимыми для большого количества наших соотечественников.

Ширинская: Я правильно поняла, что вашей правой рукой в разных странах будут наши посольства и консульства?

Паневкин: Мы будем работать с ними достаточно плотно, но, к сожалению, у них совершенно другие задачи. Они могут нам помогать в сборе информации, но это не их задача. Больше мы будем работать, наверно, с теми 74-мя культурно-информационными центрами, которые созданы уже Россотрудничеством во многих странах.

Они, в частности, тоже уже потихонечку занимаются этой правовой проблематикой. И мы надеемся, что у них сейчас в штат включаются также юристы. И мы будем с этими людьми работать очень плотно. Конечно, мы будем прислушиваться к мнению и посольства, и консульства, и Россотрудничества, их отделений. Но окончательное решение в любом случае будет принимать фонд. Поэтому все претензии и все "пряники" будут валиться на фонд.

Ширинская: Вы назвали цифру 30 миллионов соотечественников. Кто-то говорит - больше, кто-то говорит - меньше, скорее всего, их больше. Ваша правовая защита и ваша поддержка будут распространяться на всех соотечественников или только, допустим, на тех, которые имеют российские паспорта?

Паневкин: Нет, в соответствии с законом, соотечественником сегодня является любой человек, который себя таковым считает. Это не только граждане России, это и неграждане России, но относящие себя к категории соотечественников.

Ширинская: Если, допустим, русскоговорящий человек приехал с Украины, он общается с представителями наших соотечественников-россиян, ему может быть оказана поддержка?

Паневкин: Приехал куда?

Ширинская: Во Францию, к примеру.

Паневкин: Во-первых, если он гражданин Украины, то ему должно оказывать дипломатическую или иную защиту, прежде всего, украинское государство. Если же он обращается к нам за помощью, мы будем в каждой конкретной ситуации разбираться.

Ширинская: Хорошо. У нас не все ведь граждане России, граждан России здесь миллионов гораздо меньше. Не обязательно ли при обращении к вам иметь при себе российский паспорт? А если человек - гражданин другой страны, например, той же Франции, Чехии, Америки или Чили?

Паневкин: Если он напишет заявление о том, что он считает себя российским соотечественником, по законодательству мы должны будем рассматривать его просьбу и считать его соотечественником и, соответственно, вникать в его проблемы.

Ширинская: То есть фактически каждый человек, живущий за рубежом, имеет право обратиться к вам за помощью.

Паневкин: Да.

Ширинская: Мы говорили с вами уже о юридической помощи. Какую помощь вообще вы можете оказывать, а на какие просьбы вы вообще не будете реагировать?

Паневкин: Как я уже говорил, проблематикой соотечественников занимается достаточно много структур. Допустим, может сложиться ситуация, когда есть некий бракоразводный процесс, есть интересы ребенка и так далее.

Ширинская: Этого сейчас немало в мире, к сожалению.

Паневкин: Я считаю, что в этой ситуации проще обращаться все-таки к уполномоченному по правам ребенка - товарищу Астахову. Есть вопросы, которые непосредственно затрагивают, предположим, русский язык, и тогда у нас есть Фонд "Русский мир", который занимается конкретно проблематикой русского языка и так далее.

Есть не очень сложные ситуации: допустим, туристы потеряли деньги, еще что-то. В принципе, у посольств существуют небольшие, правда, фонды для того, чтобы эту ситуацию каким-то образом нормализовать. Мы полагаем, что основное внимание, помимо непосредственно граждан или наших соотечественников, которые попали в беду, фонду все-таки надо будет уделять более крупным проблемам основное внимание.

Что имеется в виду? Допустим, государство принимает у себя законодательство, которое не то чтобы противоречит, но нарушает принципы правосудия, к примеру, что закон имеет обратную силу. И под этот новый законодательный акт подпадает, предположим, огромное количество наших граждан, в том числе воевавших во время Второй мировой войны, в том числе выполнявших приказы своего командования в конце 90-х годов.

В этой ситуации, я думаю, фонду было бы желательно инициировать некие исследования этого законодательства на предмет его соответствия Европейской конвенции о правах человека или международным пактам по правам человека. Если с точки зрения юридических аспектов, законодательство не соответствует и ущемляет права наших соотечественников, и не только, может быть, соотечественников, но и иных проживающих в данном государстве лиц, здесь, я думаю, фонд мог бы использовать свои финансовые ресурсы, оказать содействие в проработке этого вопроса.

Возможно привлечение внимания в этих международных инстанциях к такой ситуации, чтобы не допустить хотя бы в дальнейшем таких процессов, как мы наблюдали, скажем, по делу Кононова или по делу ряда других наших соотечественников, которые с точки зрения здравого смысла никак не могут рассматриваться как преступники.

Ширинская: Вам уже в адрес фонда приходят какие-то письма, какие-то просьбы наших соотечественников защитить их?

Паневкин: Мы получили определенные просьбы из Абхазии, из Бишкека, из Молдавии. Это те, очевидно, самые болевые, самые больные, скажем, или самые проблемные с точки зрения русскоязычного населения и наших соотечественников ситуации, которые уже сейчас идут к нам.

Ширинская: Вы не боитесь, что вам будут писать бабушки, пол-Украины напишет, к примеру? Мне пришло недавно письмо из Германии. Наша женщина более 20 лет прожила в Германии, ей сейчас 80. Она ничего не накопила, у нее там ничего нет. Представляете, 80 лет ей. Снимает какую-то комнату у какого-то немца, еще за ним ухаживает, чтобы поменьше платить.

"Помогите", - просит она. Мы, конечно, не имеем возможности помочь. Как помочь в такой ситуации? К кому обращается? Ведь таких бытовых проблем и нарушений прав каких-то наших соотечественников море. Как вы будете с ними справляться?

Паневкин: Я бы порекомендовал сначала обратиться все-таки в ту организацию русскоязычных или наших соотечественников, которые существуют у нее либо в стране, либо непосредственно в регионе, поскольку, если речь идет о Германии, я знаю, там их несколько существует. Если такая ситуация носит достаточно массовый вопиющий характер, мы бы вы видели тогда некое обращение со стороны организаций наших соотечественников.

Ширинская: Я не думаю, что это такой массовый характер. Это как раз индивидуальный, совершенно конкретный случай.

Паневкин: К сожалению, мне кажется, что в этой ситуации фонд не будет помогать, потому что у нас финансы достаточно ограничены, и они все-таки предназначены для более глобальных и серьезных вещей.

Вместе с тем, конечно, можно попытаться проанализировать ситуацию. Мне как юристу достаточно сложно сейчас заранее давать ответ, но, наверное, если посмотреть на документы этого человека или на те обоснования, по которым она так мало получает, почему ее там выселили, я не исключаю, что мы, может быть, и сможем найти какие-то юридические решения. Я не думаю, что мы сможем оказать финансовую помощь, но мы, по крайней мере, какой-то юридический совет могли бы дать.

Ширинская: Существует еще одна категория - это наши соотечественники-переселенцы, которые вернулись в Россию по программе переселения. Вроде как тоже соотечественники, но с другой стороны, они вроде как уже стали или станут в ближайшее время россиянами.

Паневкин: Я понимаю. Это ситуация не нашего фонда. Мы работаем за рубежом, то есть с соотечественниками, проживающими за рубежом.

Ширинская: Вопрос по поводу русского языка. Я думаю, что он более конкретен для стран СНГ и, наверное, именно там большие проблемы с русским языком. В своей речи на Попечительском совете наш министр иностранных дел сказал, что защита прав наших соотечественников на использование родного языка - это один из приоритетов работы вашего фонда.

Меня интересует, как вы сможете влиять на те законы, которые существуют в этих странах? Мы же не можем изменить законодательство.

Паневкин: Это очень тоже деликатная проблема, потому что ни одно государство не желает и не допустит вмешательства в свои внутренние дела. И здесь нам придется искать некий баланс, когда и международное право не нарушено, и добрые отношения с государством продолжают оставаться, и вместе с тем искать подходы к тому, как же все-таки нормализовать эту ситуацию.

Может быть, это можно будет делать на локальном уровне. Если мы возьмем достаточно большое государство, и там есть какие-то регионы, почему бы не сформировать в одном из регионов или в нескольких регионах специальный режим для использования русского языка? Он может не быть государственным, скажем, в целом по государству, но в конкретном регионе, где компактно проживает российское, и не обязательно российское, но русскоговорящее население. Причем это ведь проблема не только русскоязычного, скажем так, национального меньшинства.

Есть ведь и другие тоже меньшинства, назовем так, к примеру, поляки, которые тоже в ряде государств борются за то, чтобы польский язык преподавали в школах, чтобы он мог бы быть использован и в бытовой, и в государственной лексике.

Я думаю, что в такой ситуации, когда и для русскоязычного населения и, допустим, для какого-то иного, предположим, для того же польскоговорящего, объединение усилий в одном и том же направлении, чтобы была возможность использовать родной язык в школах, в быту, - это очень важная вещь.

Ширинская: Сейчас ведь начнут собирать подписи, чтобы русский язык стал официальным в странах Евросоюза. Здесь, возможно, ваша помощь юридическая потребуется.

Паневкин: Может быть, и юридическая помощь, и финансовая помощь, потому что хотя фонд направлен на оказание юридических услуг и юридической поддержки, мы считаем, что наша деятельность будет способствовать консолидации русскоязычного населения. Несерьезно, когда в одном государстве пять или шесть организаций, которые между собой начинают конкурировать.

Ширинская: Бывает и на одной улице пять организаций, например, в Испании.

Паневкин: Но мы думаем, что одним из эффектов деятельности нашего фонда будет подобного рода консолидация русскоязычной диаспоры в государствах.

Ширинская: Что вы может посоветовать нашим соотечественникам в связи с началом работы вашего фонда?

Паневкин: Прежде всего, связаться с нами, писать. У нас есть Интернет, почтовый адрес, телефоны. Давайте входить в контакт, давайте смотреть, у кого какие проблемы. И фонду будет от этого легче принимать обоснованные решения, и у людей появится надежда, что некоторые их проблемы, может быть, будут решены фондом.

Другие статьи по теме

Позиция

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ВИДЕО

Документы фонда

Устав Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о порядке предоставления Фондом поддержки и защиты прав соотечественников пожертвований (грантов и субсидий)

Изменения в Положение о Ревизионной комиссии

Состав Экспертно-правового совета Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение об Экспертно-правовом совете Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о Ревизионной комиссии